Технический директор, назовем его Александр. Один из старейших сотрудников компании. Энциклопедические знания в области ремонта электромашин. БОльшую часть своей жизни он проработал в электро-ремонтом цеху (ЭРЦ), пройдя все этапы становления карьеры от рабочего до ключевого руководителя. Пережил вместе с коллективом многое. И золотые времена позднего СССР, когда им разрешили зарабатывать по хозрасчетной модели, что сделало почти всех сотрудников самыми высокооплачиваемыми работниками комбината. И голодное безденежье девяностых, когда долгие месяцы люди сидели без зарплаты. Его уважали старожилы ЭРЦ. На базе цеха, в середине нулевых, согласно моде на аутсорсинг, было создано ООО «АпатитЭлектромашСервис» (АЭМС). В АЭМС постепенно выводились ремонтные службы ОАО «Апатит». Директор ЭРЦ, автоматически ставший генеральным директором АЭМС, на ключевые посты расставлял своих людей. Так, Александр из технолога электроремонтов, стал техническим директором всей организации. В которую за короткий срок были добавлены механообрабатывающий, литейный, кузнечнопрессовый, котельно-сварочный переделы. Надо бы в них по-хорошему разобраться техническому директору. Но, то ли вера в собственную энциклопедичность, то ли усталость от этих бесконечных преобразований не позволяли Александру приносить компании такую пользу, на которую он был способен. Когда мою кандидатуру еще только обсуждали на пост руководителя АЭМСа, генеральный директор ОАО «Апатит» Никитин Константин Владимирович (трагически погиб в июне 2014 г.), говорил мне:
– Дима, есть такая проблема — литейка в Кировске. Работает на мазуте, такое грязное пятно в городе. Сейчас в связи с развитием горнолыжного курорта мы должны её как можно быстрее закрыть. Кировск должен стать экологически чистым местом. Поручили АЭМСу проработать вопрос строительства новой литейки в Апатитах. Они там что-то считали, заказали проект. И сейчас нас за «яйца» взяли — требуют на перенос литейки 1,8 млрд рублей. Мы все понимаем, что такие инвестиции не окупятся никогда. Никто не знает, что с этим делать. Этот вопрос нужно срочно решить.
Проектную документацию на новую литейку я начал изучать еще во время аудита. Бестолковое ТЭО, какая-то совершенно безумная строительная часть. Как будто собрались строить новую Магнитку. В то время, как для нужд комбината необходимо было всего 4,5 тысячи тонн литья в год (это немного). Я пообщался с коллегами из отрасли, теми кто в теме. И на очередном коллективном обсуждении проблем с литейкой, попросил Александра, как ответственного за решение этой задачи, поискать типовой проект литейного производства под наши нужды. Александр в голос начал уничижительно хохотать:
– Типовой, проект! Ха-ха-ха! Вы что такое говорите?! Ха-ха-ха! Это же литейное производство! Здесь не существует никаких типовых проектов! Ха-ха-ха!
Сейчас я знаю, что «уничижительно» — это всего лишь моё восприятие. Но тогда, это моё восприятие за секунду взорвало незрелую психику:
– Даю Вам две недели для поиска и презентации мне, типового проекта литейки. — Железным голосом, тщательно выговаривая каждое слово, произнёс я.
В кабинете воцарилась гробовая тишина.
– Вам всё понятно? — спрашиваю таким же тоном.
Молчит.
– Молчание знак согласия. — Не стал я дальше нагнетать. — Всем спасибо, расходимся.
Затем, в течении дня, остыв, я подсказал Александру, что нужно смотреть индукционные печи и литье по газифицируемым моделям. Под наши единичные и мелкосерийные нужды, то, что надо.
Через неделю Александр принес мне коммерческое предложение от одной украинской компании — литейный цех под ключ на 6,5 тыс.тонн — 240 млн.руб. (вместо 1,8 млрд).
Еще через неделю принёс коммерческое предложение от Россиян, на 40 млн.руб. Но не под ключ, а за комплект оборудования с доставкой в Апатиты. Помещение у нас было. И я отправил его в командировку в эти компании. Чтобы посмотреть производство, оборудование и технологии своими глазами.
Я очень рассчитывал, что этот случай как-то встряхнёт Александра и он поймет, что мир меняется и ему нужно меняться вслед за ним. Но не вышло. Он съездил, убедился, что все работает и это то, что нам нужно. Но его отношение ко мне никак не изменилось. Он продолжал демонстративно выражать свое неучастие в моих «шабашах». На «Жёлтых квадратах» вставал за дверью коридора и полубоком выглядывал оттуда в зал, как мне казалось с неизменной ухмылкой. Я видел, как на него смотрели многие представители старой «гвардии» — выходцев из ЭРЦ, каждый раз, когда я озвучивал какую-нибудь новую инициативу. Они ждали от него сигналов — радоваться им или негодовать. В итоге решили держать нейтралитет. Его бывшие соратники, которые приняли мои правила и включились в работу по улучшениям, видели, что происходит. И хотя я не озвучивал в слух свои мысли, периодически просили не увольнять его. Он безусловно был полезен как эксперт в области электротехники. Я сам к нему не раз заходил за советом, приводил коллег, когда возникала какая-нибудь техническая проблема (сам он так и не переместился на производство, не смотря на все мои уговоры). С его помощью, мы, например, усовершенствовали технологию ремонтов двигателей переменного тока, и они перестали ломаться. Из-за чего, правда, в ЭРЦ резко упали объёмы работ, но это уже другая история. Я предлагал ему назвать условия. Сказать мне, что я могу сделать, чтобы он изменил свое отношение и стал помогать организовывать процессы не только когда я его заставляю, но и самостоятельно, инициативно. Просил его заняться техническим развитием компании. Создать технический совет, собрать туда светлые головы всей организации и начать генерить технические инициативы, которые выведут нас на новый уровень производительности и качества. Предлагал ему новый, большой кабинет, служебный автомобиль, и зарплату увеличить — что может быть более мотивирующим в красной культуре? В ответ:
– Я подумаю.
И снова, сидит с утра до вечера в своем кабинете, играет в оппозицию.
За шесть месяцев так и не смог его победить.
Я понимал, что не могу на его примере показывать всем остальным, что можно быть техническим директором и ни хрена не делать при этом. В какой-то из дней, достал его должностную инструкцию вычитал там пункт — «Разработка и реализация стратегии технического развития». И оформил ему выговор за отсутствие таковой.
Он в этот же день пришел ко мне. Держит в руке приказ:
– Это предложение уволиться?
– Да.
В конце дня договорились с ним разойтись по соглашению сторон с выплатой компенсации в несколько месячных окладов.
После его увольнения процессы изменений пошли гораздо быстрей. Как будто организацию сняли с ручного тормоза.
Какой вывод я сделал? Если смотреть сквозь призму «Спиральной динамики», то Александр намертво окопался на нижней ступени красного витка. Если говорить языком «Лидер и племя» — он находился на нижней ступени третьего культурного уровня. «Я крутой, а ты нет» — основной лейтмотив этого уровня. Именно это и пытался ежедневно доказывать мне Александр. И никакие «точки воздействия» не помогли изменить его убеждения.
Если без науки — я думаю, что в кадровых вопросах в меньшей степени надо полагаться на рацио. Мозгами думаешь — он же кладезь знаний! Но при этом испытываешь физический дискомфорт в его присутствии. При формировании команды нужно больше доверять своим чувствам, чем мозгу.